Неточные совпадения
Но каждый раз, как он начинал говорить с ней, он
чувствовал, что тот дух зла и
обмана, который владел ею, овладевал и им, и он говорил с ней совсем не то и не тем тоном, каким хотел говорить.
«Для Бетси еще рано», подумала она и, взглянув в окно, увидела карету и высовывающуюся из нее черную шляпу и столь знакомые ей уши Алексея Александровича. «Вот некстати; неужели ночевать?» подумала она, и ей так показалось ужасно и страшно всё, что могло от этого выйти, что она, ни минуты не задумываясь, с веселым и сияющим лицом вышла к ним навстречу и,
чувствуя в себе присутствие уже знакомого ей духа лжи и
обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала говорить, сама не зная, что скажет.
Он
чувствовал всю мучительность своего и её положения, всю трудность при той выставленности для глаз всего света, в которой они находились, скрывать свою любовь, лгать и
обманывать; и лгать,
обманывать, хитрить и постоянно думать о других тогда, когда страсть, связывавшая их, была так сильна, что они оба забывали оба всем другом, кроме своей любви.
— Нет, постойте! Вы не должны погубить ее. Постойте, я вам скажу про себя. Я вышла замуж, и муж
обманывал меня; в злобе, ревности я хотела всё бросить, я хотела сама… Но я опомнилась, и кто же? Анна спасла меня. И вот я живу. Дети растут, муж возвращается в семью и
чувствует свою неправоту, делается чище, лучше, и я живу… Я простила, и вы должны простить!
Она
чувствовала, что уехать невозможно; но,
обманывая себя, она всё-таки отбирала вещи и притворялась, что уедет.
Он
почувствовал, что муж был великодушен и в своем горе, а он низок, мелочен в своем
обмане.
Правда, часто, разговаривая с мужиками и разъясняя им все выгоды предприятия, Левин
чувствовал, что мужики слушают при этом только пение его голоса и знают твердо, что, что бы он ни говорил, они не дадутся ему в
обман. В особенности
чувствовал он это, когда говорил с самым умным из мужиков, Резуновым, и заметил ту игру в глазах Резунова, которая ясно показывала и насмешку над Левиным и твердую уверенность, что если будет кто
обманут, то уж никак не он, Резунов.
Огни свеч расширили комнату, — она очень велика и, наверное, когда-то служила складом, — окон в ней не было, не было и мебели, только в углу стояла кадка и на краю ее висел ковш. Там, впереди, возвышался небольшой, в квадратную сажень помост, покрытый темным ковром, — ковер был так широк, что концы его, спускаясь на пол, простирались еще на сажень. В средине помоста — задрапированный черным стул или кресло. «Ее трон», — сообразил Самгин, продолжая
чувствовать, что его
обманывают.
— Нет, — сказал Клим и, сняв очки, протирая стекла, наклонил голову. Он знал, что лицо у него злое, и ему не хотелось, чтоб мать видела это. Он
чувствовал себя обманутым, обокраденным.
Обманывали его все: наемная Маргарита, чахоточная Нехаева,
обманывает и Лидия, представляясь не той, какова она на самом деле, наконец
обманула и Спивак, он уже не может думать о ней так хорошо, как думал за час перед этим.
Райский положил щеку на руку, смотрел около и ничего не видел, кроме дорожки к крыльцу Веры,
чувствовал только яд лжи,
обмана.
Или буду с предводителем, которого я постыдно
обманывал с его женой, на собрании считать голоса за и против проводимого постановления земской инспекции школ и т. п., а потом буду назначать свидания его жене (какая мерзость!); или буду продолжать картину, которая, очевидно, никогда не будет кончена, потому что мне и не следует заниматься этими пустяками и не могу ничего этого делать теперь», говорил он себе и не переставая радовался той внутренней перемене, которую
чувствовал.
Вы можете рассердиться на мои слова,
почувствовать нелюбовь ко мне за них, но все-таки вы скажете себе: он говорит то, что думает, не притворяется, не хочет меня
обманывать.
«Моя непорочность чище той «Непорочности», которая говорила только о чистоте тела: во мне чистота сердца. Я свободна, потому во мне нет
обмана, нет притворства: я не скажу слова, которого не
чувствую, я не дам поцелуя, в котором нет симпатии.
Матушка затосковала. Ей тоже шло под шестьдесят, и она
чувствовала, что бразды правления готовы выскользнуть из ее слабеющих рук. По временам она догадывалась, что ее
обманывают, и сознавала себя бессильною против ухищрений неверных рабов. Но, разумеется, всего более ее смутила молва, что крепостное право уже взяло все, что могло взять, и близится к неминуемому расчету…
Эта короткая фраза ударила меня, точно острие ножа. Я сразу
почувствовал, как поверхностны и ничтожны были мои надежды: я не мог ни так танцовать, ни так кланяться, ни так подавать руку: это был прирожденный талант, а у меня — только старательность жалкой посредственности. Значит… Я неизбежно
обману ее ожидания, вернее, — она уже видит, что во мне ошиблась.
Но Островский вводит нас в самую глубину этого семейства, заставляет присутствовать при самых интимных сценах, и мы не только понимаем, мы скорбно
чувствуем сердцем, что тут не может быть иных отношений, как основанных на
обмане и хитрости, с одной стороны, при диком и бессовестном деспотизме, с другой.
Почему я сейчас
чувствую себя так, как будто бы я обокрал спящего, или
обманул трехлетнего ребенка, или ударил связанного?
Но, может быть, меня
обманывала в этом отношении моя излишняя восприимчивость и склонность к анализу; может быть, Володя совсем и не
чувствовал того же, что я. Он был пылок, откровенен и непостоянен в своих увлечениях. Увлекаясь самыми разнородными предметами, он предавался им всей душой.
— Послушайте, — начала Фатеева (на глазах ее появились слезы), — вы можете теперь меня не уважать, но я, клянусь вам богом, полюбила вас первого еще настоящим образом. В прежнем моем несчастном увлечении я больше
обманывала самое себя, чем истинно что-нибудь
чувствовала.
—
Обман! — ответил Рыбин. —
Чувствую —
обман. Ничего не знаю, а — есть
обман. Вот. Господа мудрят чего-то. А мне нужно правду. И я правду понял. А с господами не пойду. Они, когда понадобится, толкнут меня вперед, — да по моим костям, как по мосту, дальше зашагают…
И подумайте, как осмелюсь я тогда оскорбить, толкнуть,
обмануть человека, в котором я
чувствую равного себе, светлого бога?
«Животное! — бормотал он про себя, — так вот какая мысль бродит у тебя в уме… а! обнаженные плечи, бюст, ножка… воспользоваться доверчивостью, неопытностью…
обмануть… ну, хорошо,
обмануть, а там что? — Та же скука, да еще, может быть, угрызение совести, а из чего? Нет! нет! не допущу себя, не доведу и ее… О, я тверд!
чувствую в себе довольно чистоты души, благородства сердца… Я не паду во прах — и не увлеку ее».
Главное, это то, что я вижу его лицо, и я
чувствую, что этот человек не способен
обманывать и лгать заведомо.
Он понимал, что Серебряный его не
обманет, что можно на него вернее положиться, чем на кого-либо из присяжных опричников, и ему приходило желание приблизить его к себе и сделать из него свое орудие; но вместе с тем он
чувствовал, что орудие это, само по себе надежное, может неожиданно ускользнуть из рук его, и при одной мысли о такой возможности расположение его к Серебряному обращалось в ненависть.
Она верила в то время, что переможет первую любовь свою, верила, что будет счастлива за Морозовым; а теперь… Елена вспомнила о поцелуйном обряде, и ее обдало холодом. Боярин вошел, не примеченный ею, и остановился на пороге. Лицо его было сурово и грустно. Несколько времени смотрел он молча на Елену. Она была еще так молода, так неопытна, так неискусна в
обмане, что Морозов
почувствовал невольную жалость.
Было странно и неловко слушать, что они сами о себе говорят столь бесстыдно. Я знал, как говорят о женщинах матросы, солдаты, землекопы, я видел, что мужчины всегда хвастаются друг перед другом своей ловкостью в
обманах женщин, выносливостью в сношениях с ними; я
чувствовал, что они относятся к «бабам» враждебно, но почти всегда за рассказами мужчин о своих победах, вместе с хвастовством, звучало что-то, позволявшее мне думать, что в этих рассказах хвастовства и выдумки больше, чем правды.
И как стоит человеку во сне только сделать усилие сознания и спросить себя: да не сон ли это? для того, чтобы мгновенно разрушилось казавшееся ему таким безнадежным положение и он проснулся бы к спокойной и радостной действительности, точно так же и современному человеку стоит только сделать усилие сознания, усомниться в действительности того, что ему представляет его собственное и окружающее его лицемерие, и спросить себя: да не
обман ли это? чтобы он
почувствовал себя тотчас же перешедшим так же, как и проснувшийся человек, из воображаемого и страшного мира в настоящую, спокойную и радостную действительность.
— Пункт второй: «Запрещаются повсеместно лжепредсказания и лжепредзнаменования…» Чувствуете-с? Затем пункт третий-с: «Запрещается выдавать себя за колдуна или чародея и употреблять подобные обманы-с». Что вы на это скажете? А вдруг все это обнаружится или стороной дойдет до начальства? Кто в ответе? — Я. Кого из службы по шапке? — Меня. Видите, какая штукенция.
И как немного нужно этого
обмана, чтобы человек
почувствовал себя счастливым…
«Было, — говорю, — сие так, что племянница моя, дочь брата моего, что в приказные вышел и служит советником, приехав из губернии, начала обременять понятия моей жены, что якобы наш мужской пол должен в скорости обратиться в ничтожество, а женский над нами будет властвовать и господствовать; то я ей на это возразил несколько апостольским словом, но как она на то начала, громко хохоча, козлякать и брыкать, книги мои без толку порицая, то я, в книгах нового сочинения достаточной практики по бедности своей не имея, а
чувствуя, что стерпеть сию обиду всему мужскому колену не должен, то я, не зная, что на все ее слова ей отвечать, сказал ей: „Буде ты столь превосходно умна, то скажи, говорю, мне такое поучение, чтоб я признал тебя в чем-нибудь наученною“; но тут, владыко, и жена моя, хотя она всегда до сего часа была женщина богобоязненная и ко мне почтительная, но вдруг тоже к сей племяннице за женский пол присоединилась, и зачали вдвоем столь громко цокотать, как две сороки, „что вас, говорят, больше нашего учат, а мы вас все-таки как захотим, так
обманываем“, то я, преосвященный владыко, дабы унять им оное обуявшее их бессмыслие, потеряв спокойствие, воскликнул...
— Там дельце одно осталось, так он с ним позамешкался малость, —
обманывал в свою очередь Гордей Евстратыч, не моргнув глазом. — Надо нам развязаться с этим треклятым городом… Ну а мы Аришу-то подтянем, ежели она добра нашего не хочет
чувствовать.
— Ну, Ариша, ты все еще на меня сердишься?.. А я так ни на кого не сержусь… и глаза закрыл, будто ничего не вижу. Все вы меня
обманываете… Помнишь Порфира-то Порфирыча? Ничего я тебе не сказал тогда, все износил… Потом вы зачали меня с Михалкой
обманывать… А разве я слеп?.. Все знаю, все вижу и молчу… Вот каков я человек есть, и ты это, Ариша, должна
чувствовать. Да…
Когда
обманывают Андрея Ефимыча, или льстят ему, или подносят для подписи заведомо подлый счет, то он краснеет как рак и
чувствует себя виноватым, но счет все-таки подписывает; когда больные жалуются ему на голод или на грубых сиделок, он конфузится и виновато бормочет...
— Уж я не знаю — кто! — молвил Илья,
чувствуя прилив неукротимого желания обидеть эту женщину и всех людей. — Знаю, что не вам о нём говорить, да! Не вам! Вы им только друг от друга прикрываетесь… Не маленький… вижу я. Все ноют, жалуются… а зачем пакостничают? Зачем друг друга
обманывают, грабят?.. Согрешит, да и за угол! Господи, помилуй! Понимаю я… обманщики, черти! И сами себя и бога
обманываете!..
Мамаев. «Человеку Мамаева, за то, что привез ко мне своего барина
обманом, пользуясь его слабостью к отдающимся внаймы квартирам — этому благодетелю моему три рубля.
Чувствую, что мало». Тут дальше разговор со мной, совсем не интересный. «Первый визит Крутицкому. Муза! Воспоем доблестного мужа и его прожекты. Нельзя довольно налюбоваться тобой, маститый старец! Поведай нам, поведай миру, как ты ухитрился, дожив до шестидесятилетнего возраста, сохранить во всей неприкосновенности ум шестилетнего ребенка?»
— Еще бы!.. — согласилась Елена, хотя в глубине совести своей и продолжала
чувствовать неловкость от того, что принуждена была выдумывать и
обманывать.
— Не беспокойтесь, любезный Дмитрий Николаич! Он никого из нас не
обманул. Он желает показать вид, что не хочет больше спорить… Он
чувствует, что не может спорить с вами. А вы лучше подсядьте-ка к нам поближе да поболтаемте.
Был ли
обманут герой наш первым движением неблагопристойного врага своего, или так, не нашелся, или
почувствовал и сознал в глубине души своей всю степень своей беззащитности, — трудно сказать.
Митя. Если б это было правда, значит, что же я за человек после этого! Могу ли я выразить словами то, чего сердце не
чувствует! А я считаю так, что это бесчестно. Я и того, может быть, не стою, что вы ко мне внимание имеете, а не то что вас
обмануть.
До сей поры казалось мне, что хотя и медленно, но иду я в гору; не однажды слова его касались души моей огненным перстом и
чувствовал я жгучие, но целебные ожоги и уколы, а теперь вдруг отяжелело сердце, и остановился я на пути, горько удивлённый. Горят в груди моей разные огни — тоскливо мне и непонятно радостно, боюсь
обмана и смущён.
Я знала, что он любит меня, — как ребенка или как женщину, я еще не спрашивала себя; я дорожила этою любовью, и,
чувствуя, что он считает меня самою лучшею девушкою в мире, я не могла не желать, чтоб этот
обман оставался в нем.
Петр пошел к выходу. Ивану Ильичу страшно стало оставаться одному. «Чем бы задержать его? Да, лекарство». — Петр, подай мне лекарство. — «Отчего же, может быть, еще поможет и лекарство». Он взял ложку, выпил. «Нет, не поможет. Всё это вздор,
обман», решил он, как только
почувствовал знакомый приторный и безнадежный вкус. «Нет, уж не могу верить. Но боль-то, боль-то зачем, хоть на минуту затихла бы». И он застонал. Петр вернулся. — Нет, иди. Принеси чаю.
Советница. Вот прямые правила жизни, душа моя. Я не была в Париже, однако
чувствует сердце мое, что ты говоришь самую истину. Сердце человеческое есть всегда сердце, и в Париже и в России: оно
обмануть не может.
Он
чувствовал в то же время, что
обманул наши ожидания и уезжает слишком рано и поспешно, тогда как обещал навсегда оставаться в Москве.
Всякий
чувствовал себя ответственным уже не перед эксплуататором-хозяином, которого и
обмануть не грех, не перед начальственной властью, на которую всегда смотрят с некоторой недоверчивостью и даже враждебностью, а перед целым обществом своих товарищей, во всем между собою равных и имеющих одни и те же интересы.
— Я
чувствую, — повторил юноша, — что произойдут важные события. Меня никогда не
обманывают предчувствия, вы увидите.
— Да я понимаю, Василий Андреич; кажется, служу, стараюсь, как отцу родному. Я очень хорошо понимаю, — отвечал Никита, очень хорошо понимая, что Василий Андреич
обманывает его, но вместе с тем
чувствуя, что нечего и пытаться разъяснять с ним свои расчеты, а надо жить, пока нет другого места, и брать, что дают.
И, глотая,
чувствовали внезапно, что та прежняя трезвая жизнь была
обманом и ложью, а настоящее здесь, в этих опущенных милых ресницах, в этом пожаре мыслей и чувств, в этом бокале, который хрустнул в чьих-то руках, и полилось на скатерть, как кровь, красное вино.
Внешним образом она никак не выражала своего нерасположения ко мне, но я
чувствовал его и, сидя на нижней ступени террасы, испытывал раздражение и говорил, что лечить мужиков, не будучи врачом, значит
обманывать их и что легко быть благодетелем, когда имеешь две тысячи десятин.
Авдотья Максимовна. Вот я тебе, Ваня, все сказала, что только сердце мое
чувствовало… Не захотела я тебя
обмануть.